Ныркова Марина Анатольевна,
библиотекарь отдела обслуживания
Центральная библиотека
МБУК «Богородская РЦБС Нижегородской области»
Жизненная трагедия Николая Рубцова: загадки, судьба и гибель.
«Я слышу печальные звуки,
которых не слышит никто...»
Н. Рубцов
Ведущий 1:
Печальная Вологда
......................... дремлет
На темной печальной земле,
И люди окраины древней
Тревожно проходят во мгле.
Родимая! Что еще будет
Со мною? Родная заря
Уж завтра меня не разбудит,
Играя в окне и горя.
Замолкли веселые трубы
И танцы на всем этаже,
И дверь опустевшего клуба
Печально закрылась уже.
Родимая! Что еще будет
Со мною? Родная заря
Уж завтра меня не разбудит,
Играя в окне и горя.
И сдержанный говор печален
На темном печальном крыльце.
Все было веселым вначале,
Все стало печальным в конце.
На темном разъезде разлуки
И в темном прощальном авто
Я слышу печальные звуки,
Которых не слышит никто...
«Прощальное»
Ведущий 2: Эти стихи принадлежат замечательному русскому поэту Николаю Рубцову — сыну Вологодчины, известному далеко за пределами своей малой родины. 3 января исполнилось бы 80 лет со дня его рождения...
«Я умру в крещенские морозы», — предсказал он себе.
Я умру в крещенские морозы
Я умру, когда трещат березы
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!
Из моей затопленной могилы
Гроб всплывет, забытый и унылый
Разобьется с треском, и в потемки
Уплывут ужасные обломки
Сам не знаю, что это такое...
Я не верю вечности покоя!
Так и случилось. Напророчил на свою беду...
Жизнь поэта Николая Рубцова трагически оборвалась 19 января 1971 года.
Зима глухая бродит по дорогам,
И вьюга злая жалобно скулит...
Я ухожу до времени и срока,
Как мне судьба постылая велит.
«Прощальные стихи»
Ведущий 1: Николай Рубцов родился 3 января 1936 года в городе Емецке Архангельской области в простой семье. Его отец — Михаил Андрианович — работал начальником ОРСа (отдел рабочего снабжения) местного леспромхоза. Мать — Александра Михайловна — была домохозяйкой. В семье Рубцовых было пятеро детей: три дочери и два сына. На момент рождения Николай был пятым, самым младшим ребенком в семье (чуть позже родится еще один мальчик — Борис).
Перед самым началом войны семья Рубцовых перебралась в Вологду, где отец будущего поэта получил высокую должность в местном горкоме партии. Проработал он там чуть больше года, после чего в июне 1942 года его призвали на фронт. Дело, в общем, для военного времени обычное, однако незадолго до отправки Рубцова-старшего в его семье случилась беда: умерла жена.
Впоследствии Николай вспоминал, как мальчиком выращивал в садике аленький цветочек — тот самый, волшебный из сказки Аксакова. Как-то старший брат позвал его в кино на «Золотой ключик». Вернулись, а соседка говорит: «А ваша мама умерла».
«Я ничего не понял тогда, — вспоминает поэт, — что такое случилось, но сердце мое содрогнулось и теперь часто вспоминаю я то кино, тот аленький цветок и соседку...».
А аленький цветочек Коля положил на могилу маме.
Домик моих родителей
Часто лишал я сна. -
Где он опять, не видели?
Мать без того больна.-
В зарослях сада нашего
Прятался я, как мог.
Там я тайком выращивал
Аленький свой цветок.
Этот цветочек маленький
Как я любил и прятал!
Нежил его,- вот маменька
Будет подарку рада!
Кстати его, некстати ли,
Вырастить все же смог...
Нес я за гробом матери
Аленький свой цветок.
«Аленький цветок»
Звучит песня «В горнице моей светло»
в исп. Пелагеи
Ведущий 2: Так как оставить четверых детей без взрослой опеки (к тому времени дочери Рая и Надежда умерли после болезни) отец никак не мог, он вызвал к себе свою сестру Софью Андриановну. Та приехала в Вологду, однако взять всех детей отказалась. Поэтому с ней уехала лишь старшая из дочерей — Галина, а младшие были разбросаны кто куда. Альберт был отдан в ФЗУ (фабрично-заводское училище), а Николай и Борис отправились в Красковский дошкольный детдом. Колю Рубцова привезли в Никольский детский дом в марте месяце 1943 года. Маленький, русоволосый, с живыми карими глазами, таким запомнился он одной из сотрудниц Детдома.
Ведущий 1: Что такое детский дом, да еще в голодное военное время, объяснять не надо. Пятьдесят граммов хлеба да тарелка бульона — вот и весь тогдашний рацион детдомовцев. Иногда детишки ухитрялись воровать на воле турнепс и пекли его на костре. И хотя всем обитателям детдома жилось несладко, однако Коле Рубцову особенно. Совсем недавно у него была любящая мать, отец, несколько братьев и сестер, и вдруг — полное одиночество. Особенно оно обострилось после того, как часть детдомовцев, в том числе и его брата Бориса, оставили в Краскове, а Николая вместе с другими отправили в Тотьму. Так оборвалась последняя ниточка, связывавшая мальчика с родными.
Единственным лучиком света тогда для семилетнего Коли была надежда на то, что с фронта вернется отец и заберет его обратно домой. Но и этой мечте мальчика не суждено было сбыться. Его отец женился во второй раз и вскоре у него появились новые дети. Про старых он забыл.
Ведущий 2: Очевидно поэтому Рубцов, посвятивший матери немало проникновенных строк, упоминает отца коротко и сухо:
Мать умерла.
Отец ушёл на фронт.
Соседка злая
Не даёт проходу.
Я смутно помню
Утро похорон
И за окошком
Скудную природу.
Откуда только —
Как из-под земли! —
Взялись в жилье
И сумерки, и сырость....
«Детство»
Рубцов вообще очень мало говорил в стихах о своей биографии, но и эти несколько строк из стихотворения «Детство» рисуют достаточно ясную картину сиротства совсем еще маленького ребенка, познавшего в полной мере те суровые стороны жизни, от которых его некому было оградить: похороны матери, неприязнь соседей, унылый пейзаж за окошком — потому и унылый, что и здесь по эту сторону окошка, тоже сыро, сумрачно о неуютно...
Ведущий 1: Между тем среди детдомовцев Рубцов считался одним из лучших учеников. И хотя учили их намного хуже того, что было в средних школах (на четыре предмета был один учитель), однако дети и этому были рады. И третий класс Коля закончил с похвальной грамотой. Тогда же он написал и свое первое стихотворение, хотя по свидетельствам близких родственников это произошло в лень смерти мамы.
Что касается характера мальчика, то, по воспоминаниям его товарищей по детдому, он был среди них самым ласковым и очень ранимым. Обычно под Новый год отличникам давали по два подарка, ему же однажды дали только один. «Мне два», — сказал он воспитательнице, выдававшей подарки. «Хватит с тебя и одного!» — ответила она. Он никогда не умел защищаться, так и ушел с одним, но долго плакал от обиды — обиды настолько сильной, что и спустя годы, став взрослым, он о ней не позабыл...
При малейшей обиде Коля всегда отходил в сторону и горько плакал. И кличку он тогда носил довольно мягкую для мальчишки — Любимчик.
Ведущий 2: В июне 1950 года Николай закончил семилетку и, едва получив диплом, покинул стены ставшего ему родным детдома. Его путь лежал в Ригу, в мореходное училище, о поступлении в которое он мечтал все последние годы своего пребывания в детском доме. Он преисполнен самых радужных надежд и ожиданий. К сожалению, и этой его мечте так и не суждено было сбыться. В мореходку брали с пятнадцати лет, а Николаю было четырнадцать с половиной. Поэтому он вернулся обратно в Тотьму и там поступил в лесной техникум.
И все же его мечта о море сбылась в 1952 году. Закончив техникум и получив на руки паспорт, Николай Рубцов отправился в Архангельск, где вскоре устроился помощником кочегара на траулер-угольщик «Архангельск» — «старую калошу», которая уже проплавала 34 года. Вся ее команда состояла из прожженных моряков, призвать к порядку которых было не очень просто. В море они работали как проклятые, однако на берегу только и делали, что ходили по кабакам и ресторанам, а любимым развлечением Николая был тир.
Главное, что приобрел Рубцов в тех морских скитаниях — это не только поэтическая, но и душевная свобода, чувство уверенности в себе.
Ведущий 1: Николай проработал на судне почти год, после чего подал заявление об уходе. Он решил продолжить учебу. Начался новый этап странствий Рубцова — теперь уже не по морям, а по земле. Без денег и билета, на крыше вагона он приехал в город Кировск Мурманской области и поступил в горный техникум. Друзья-матросы, узнав, что вместе с билетом у Рубцова украли все деньги, пустили шапку по кругу и прислали ему в три раза больше, чем пропало. Однако и там он продержался меньше года — слишком уж далеки были геологические науки от того, к чему стремился молодой поэт. В 1954 году он бросил техникум и отправился скитаться. Будучи в Ташкенте, впервые задумался, что находится на «Земле, не для всех родной».
Ведущий 2: В марте 1955 года Рубцов возвращается в родные края, в Вологду, и впервые пытается найти своего отца. До этого во всех своих анкетах он неизменно писал: «Отец погиб на фронте».
Это объяснялось не его неведением относительно его судьбы, просто он не мог ему простить предательства и того, что отец не забрал его из детдома.
Звучит стихотворение «Я люблю, когда шумят березы»
в исп. В. Чечета
Каждый раз, видя, как шумят березы, Николай Рубцов вспоминает и о рано ушедшей матери, и о предательстве отца, которого мысленно успел оплакать и похоронить.
Ведущий 1: Но на этот раз Николай пересилил себя и первым попытался установить отношения с отцом. Видимо совсем выбросить его из сердца Николаю не удалось.
Но эта встреча так и не растопила ледяную стену, которая возникла между отцом и сыном за эти годы. У Михаила Андриановича была молодая жена и маленькие дети. Он занимал солидный пост в местном ОРСе и жил в отдельной квартире. Появление сына, которого он уже успел забыть (ведь бросил он его в шестилетнем возрасте), его явно не устраивало. Николай это понял сразу, как только они встретились. Поэтому в доме отца он не задержался и принял предложение своего брата Альберта устроиться работать к нему на опытный военный полигон в поселок Приютино под Ленинградом.
Ведущий 2: К тому времени Альберт был уже женат и жил с женой в отдельной комнате в бывшем господском доме. А Николая он устроил в местное общежитие. Именно в Приютине к Николаю впервые пришла любовь. Девушку звали Таисия. Рубцову она очень нравилась, а вот он ей не очень. Однако его ухаживаний она не отвергала, и вечерами они подолгу гуляли по поселку. Но длилось это недолго: в конце 1955 года Рубцова призвали в армию. Таисия его, как положено, проводила, а затем вышла замуж за другого. Обычная, в общем-то, история.
Ведущий 1: В армии Рубцов долгих четыре года служил на Северном флоте: был визирщиком[1] на эскадренном миноносце. Служба давалась ему легко, чему, видимо, немало способствовало прежнее, детдомовское прошлое. Трудностей он не боялся. Уже через год стал отличником боевой и политической подготовки и даже был удостоен права посещать занятия литературного объединения при газете «На страже Заполярья». Его стихи стали все чаще появляться в этой армейской газете.
Ведущий 2: Переживания и неудача в любви выразилась у Рубцова в ряде стихотворений. Сразу после отпуска в августе 1958 года Николай пишет «Желание» первая редакция знаменитого «Букета».
Мне очень больно,
но обиды нет.
И унывать себе я не велю.
Нарву цветов и подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу:
— С другим наедине
О наших встречах позабыла ты.
Ну, что ж, на память обо мне
Возьми вот эти красные цветы«.
Она возьмет, я буду рад...
А после снова сердце
ранит грусть!
Она уйдет, так и не вскинув
взгляд,
Не улыбнувшись даже...
Ну и пусть!
Мне очень больно, но обиды
нет.
И унывать себе я не велю.
Я лишь хочу, чтобы взяла букет
Та девушка, которую люблю.
«Желание»
Звучит песня «Букет» в исполнении А. Барыкина
После этого он знакомится с Ритой Власовой, а на обратном пути на флот заезжает к Татьяне Решетовой.
Ведущий 1: Очередной отпуск Рубцова в мае 1958 года, когда он приехал к брату в Приютино, что под Ленинградом, подарил ему новое знакомство. Об этой краткой любви поэт никогда не вспоминал, а девушка, случайно встретившаяся ему на пути, рассказала обо всем лишь спустя 45 лет.
Рите Власовой было тогда семнадцать. Любовь у Рубцова опять же вышла печальная, безответная. Он полюбил Риту и посвятил ей два лирических стихотворения, а она не ответила взаимностью только лишь потому, что Николай ростом не вышел. А так все при нем: «моряк в красивой форме, образован, обходителен, дарил цветы каждый день, говорил комплименты...».
Ведущий 2: В октябре 1959 года Рубцов демобилизовался и приехал в Ленинград, где устроился рабочим на Кировский завод. Там впервые стал получать хорошую зарплату — 700 рублей. Для неженатого человека это были приличные деньги. Поэт в одном из писем той поры признавал: «С получки особенно хорошо: хожу в театры и в кино, жру (ем — авт.) пирожное и мороженое и шляюсь по городу, отнюдь не качаясь от голода». Однако в том же письме он замечает с грустью: «Живется как-то одиноко, без волнения, без особых радостей, без особого горя. Старею понемножку, так и не решив, для чего же живу».
Ведущий 1: В 1960 году Рубцов решает продолжить учебу без отрыва от производства и поступает в девятый класс школы рабочей молодежи. Одновременно с этим он активно посещает занятия литературного объединения «Нарвская застава» и литературный кружок при многотиражке «Кировец». Пишет он тогда много. Причем многие его серьезные произведения (которые позднее станут знаменитыми) его коллеги по литобъединению решительно бракуют. Зато те, что написаны с юмором, иронией, получают самую высокую оценку.
Ведущий 2: 1962 год был отмечен в судьбе Николая сразу несколькими приятными событиями. Во-первых, тогда вышла его первая книжка под названием «Волны и скалы» (5 тысяч экземпляров). Во-вторых, на одной из вечеринок он встретился с Генриеттой Меньшиковой, которая в апреле 1963 года родит ему дочь Лену. (ПРИМ: Генриетта Михайловна всю жизнь прожила в Николе Тотемского района. Она воспитывалась в детском доме одновременно с Николаем Рубцовым — авт.). И наконец, в-третьих, он успешно сдал экзамены в Литературный институт в Москве. Но не только радости случались в тот год. 29 сентября умер его отец.
Ты был землепашцем на этой земле.
Но отдыха время настало —
Сложив свои руки, без мук на челе,
Заснул ты устало, устало.
Я знаю, что там темнота, забытье...
Но здесь, где живут в непокое,
Пусть светлым останется имя твое
И долго звучит как живое!
«На могиле отца»
Ведущий 1: В Москве Рубцов поселился в общежитии Литинститута и довольно скоро стал известен в среде молодых столичных поэтов. Написанные им стихи — «Осенняя песня», «Видения на холме», «Добрый Филя» — вскоре были опубликованы в журнале «Октябрь» и стали очень популярны у читателей. Хотя в стенах самого института отношение к молодому поэту было далеко не однозначным. Половина его коллег считала его бездарностью, часть говорила, что он «поэт средних возможностей», и только малая толика остальных видела в нем будущую надежду русской поэзии.
Звучит «Осенняя песня» в исполнении В. Чечета
Ведущий 2: Признание Рубцова началось в среде прозаиков. Они держались от поэтов обособленно. И вот допустили к себе поэта Николая Рубцова. Этому способствовала гармонь, на которой тот играл. Перебирая лады, он наклонялся к мехам, точно слушая само зарождение каждого звука, каждого вздоха.
Ведущий 1: Будучи человеком мистического склада, поэт любил разного рода предсказания и гадания, знал много небылиц про нечистую силу и порой темными ночами рассказывал их друзьям по общежитию Литинститута «на сон грядущий». По мнению людей, близко знавших поэта, он был очень мнительным человеком. А однажды он решил погадать на свою судьбу необычным способом.
Он принес в общежитие пачку черной копирки и стал вырезать из листов самолетики. Затем он открыл окно и сказал товарищу: «Каждый самолет — судьба. Как полетит — так и сложится. Вот судьба... (и он назвал имя одного из своих приятелей-студентов)». Самолетик вылетел из окна и, плавно пролетев несколько десятков метров, приземлился на снежной аллее под окном. То же самое произошло и с другим самолетиком. «А это — моя судьба», — сказал Николай и пустил в небо третий самолет. И едва он взмыл в воздух, как тут же поднялся порыв ветра (хотя погода в тот вечер была тихая), легкую конструкцию подняло вверх, затем резко швырнуло вниз. Увидев это, Рубцов потемнел лицом, захлопнул окно и больше самолетиков не пускал. Почти целую неделю после этого он ходил подавленный.
Ведущий 2: История учебы Рубцова в Литинституте была весьма драматичной: приказом ректора его три раза отчисляли за ершистый характер, а потом восстанавливали снова (ПРИМ. — как писалось в официальных документах, за «пьяные дебоши и скандалы в общественных местах». Правда, впоследствии оказывалось, что Рубцов был не так уж и виноват — авт.).
Ведущий 1: Как это ни странно, но после вторичного отчисления из института Рубцов не впал в уныние и даже, по мнению видевших его тогда людей, выглядел вполне благополучно. Этому было несколько объяснений. Во-первых, его личная жизнь складывалась тогда вполне удачно. Он вернулся в деревню Никольское Вологодской области, туда, где он закончил когда-то начальную школу и прекрасно провел лето вместе с женой и дочкой. Во-вторых, в журналах «Юность» и «Молодая гвардия» появились первые крупные подборки его стихов. А это было не только моральной поддержкой молодому поэту, но и материальной.
Ведущий 2: Никола стала поэтической родиной Рубцова.
Любовь к родной деревне, ее природе и людям стала одним из основных мотивов уже зрелого творчества Рубцова. Он бродит «по родному захолустью в тощих северных лесах», собирая в берестяной кузовок клюкву, и там находит красоту, без которой не мыслит жизни.
Ведущий 1:
Когда приютит
......................задремавшее стадо
Семейство берез на холме за рекой,
Пастух, наблюдая игру листопада,
Лениво сидит и болтает ногой...
Есть маленький домик в багряном лесу,
И отдыха нынче там нет и в помине:
Отец мой готовит ружье на лису
И вновь говорит о вернувшемся сыне.
А дальше за лесом -
.........................большая деревня.
Вороны на елках, старухи в домах.
Деревни, деревни вдали на холмах,
Меж ними село
................с колокольнею древней...
В деревне виднее природа и люди.
Конечно, за всех говорить не берусь!
Виднее над полем при звездном салюте,
На чем поднималась великая Русь.
Галопом колхозник погнал лошадей,
А мне уж мерещится русская удаль,
И манят меня огоньками уюта
Жилища, мерещится, лучших людей.
...
Как просто в прекрасную глушь листопада
Уводит меня полевая ограда,
И детское пенье в багряном лесу,
И тайна древнейших строений и плит,
И только от бывшей печали, быть может,
Нет-нет да и вспомнится вдруг, затревожит,
Что осень, жар-птица,
....................................вот-вот
...............................................улетит...
«Жар-птица»
Ведущий 2: Осознание значимости родных мест пришло к будущему поэту не сразу.
В юные годы он как тот пылкий мальчишка из его же стихотворения «Родная деревня» торопливо твердил «Я тоже отсюда уеду». И как мы видим, уезжал, метался, искал что-то, а потом возвращался. Настоящая жизнь оставалась для него здесь, в отрезанной большой дорогой деревне Никола. Именно здесь будут написаны его лучшие стихи.
Неторопливое размеренное житье местных жителей, нравы, обычаи, их безыскусственность, искренность и участие учили его истинной мудрости и доброте. Именно в этих местах он был по-настоящему счастлив.
Но все равно,
Как самый лучший жребий,
Я твой покой
Любил издалека,
И счастлив тем,
Что в чистом этом небе
Идут, идут,
Как мысли, облака...
«Давай, земля, немножко отдохнем»
Ведущий 1: Эта неразрывная духовная связь с родными местами — благодатнейшая почва, на которой взрастает истинная поэзия. Голосом народа, выразителем его дум и чаяний делает поэта чувство Родины, даже если оно охватывает лишь скромную часть его в радиусе деревенской околицы: «мать России целой — деревушка, может быть вот этот уголок». Увидеть большое в малом придает лирике Рубцова особую глубину.
Ведущий 2: Советский и российский композитор Г. В. Свиридов однажды сказал о поэте: «Николай Рубцов — тихий голос великого народа, потаенный, глубокий, скрытый...».
Звучит песня «Деревенские ночи» в исп. В. Чечета
Ведущий 2 (продолжает):
Меж болотных стволов красовался восток
......................................................огнеликий...
Вот наступит октябрь — и покажутся вдруг
...........................................................журавли!
И разбудят меня, позовут журавлиные крики
Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали...
Широко по Руси предназначенный срок увяданья
Возвещают они, как сказание древних страниц.
Всё, что есть на душе, до конца выражает рыданье
И высокий полёт этих гордых прославленных птиц.
Широко на Руси машут птицам согласные руки.
И забытость болот, и утраты знобящих полей —
Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки,
Далеко разгласит улетающий плач журавлей...
Вот летят, вот летят... Отворите скорее ворота!
Выходите скорей, чтоб взглянуть на любимцев своих!
Вот замолкли — и вновь сиротеет душа и природа
Оттого, что — молчи! — так никто уж
...................................................не выразит их...
«Журавли»
Ведущий 1: Его образы несут в себе удивительную гармонию и красоту мира, отражая вечное, неразрывную связь человека и природы.
Если зорче смотришь в затемь
И волнение в груди,
Значит, тихий берег сзади,
Море, буря — впереди...
Я люблю луга и рощи
И желанием горю
Вновь увидеть, как полощет
Ветер в озере зарю,
Как сову на сером стоге,
Ивняки, березняки
Освещают вдруг с дороги
Светом фар грузовики...
Всей душой к суровой службе,
К морю хрупкому привык,
Только верность прежней дружбе
Не утратил ни на миг.
Не утратил, не утрачу
Тягу в отчие края.
Просто шире и богаче
Стала молодость моя.
Счастлив я. И понимаю,
Что иначе мне не жить,
Что всегда родному краю
Верно буду я служить!
«Счастье»
Ведущий 2: К сожалению, относительное благополучие поэта длилось всего месяца три. Осенью деньги, заработанные от публикаций, иссякли, и Рубцову пришлось довольствоваться копеечными гонорарами из газеты «Ленинское знамя», в которой иногда печатались его стихи.
Поэт стоял на распутье. Работы в Никольском не было... Из воспоминаний Рубцова: «Сижу порой у своего почти игрушечного окошка и нехотя размышляю над тем, что мне предпринять в дальнейшем. Написал в газету „Вологодский комсомолец“ письмо, в котором спросил, нет ли для меня какой-нибудь (какой угодно) работы...»
А затем случилась новая неприятность. Так как Рубцов нигде не работал, местное сельское руководство объявило его тунеядцем и вывесило его портрет в сельпо. Но именно в этот период были написаны стихи (около пятидесяти!), большая часть из которых затем войдет в сокровищницу отечественной поэзии.
Ведущий 1: В январе 1965 года Рубцов вновь вернулся в Москву и благодаря стараниям своих друзей сумел восстановиться на заочном отделении Литературного института. Однако прописки в столице у него не было, поэтому ему приходилось скитаться по разным углам, вплоть до скамеек на вокзалах. А в апреле 1965 года последовал новый скандал.
Ведущий 2: 17 апреля Николай пришел в общежитие института, надеясь, что его пустят переночевать. Но его не пустили. Тогда Рубцов поймал такси в 17-м проезде Марьиной Рощи и попросил отвезти его на одну из улиц города, где жил его друг. Доехав до пункта назначения, Николай отдал водителю (кстати, это была женщина) три рубля, надеясь получить с них сдачу, так как счетчик набил всего лишь 64 копейки. Однако водитель отдавать ему сдачу отказалась. И тогда поэт потребовал везти его к первому постовому милиционеру. Видимо, у него он думал найти справедливость. Но все получилось наоборот. Милиционер поверил не ему, а женщине-водителю, забрал его в отделение, и там был составлен соответствующий протокол. Через день он уже лежал на столе у ректора Литературного института. Так поэт в очередной (третий по счету) раз лишился студенческого билета.
Ведущий 1: Тем временем дала трещину и его семейная жизнь. Во многом этому способствовала его теща, которая теперь жила вместе с дочерью и внучкой в Никольском. Каждый раз, когда Николай возвращался из Москвы в деревню, теща не давала ему проходу, ругала за тунеядство, пьянство. Вскоре она перетянула на свою сторону и дочь. Когда жить в одном доме стало для Рубцова совсем невмоготу, он уехал куда глаза глядят. В течение последующих двух лет Рубцов побывал во многих местах страны, даже какое-то время жил в Сибири. Жил то в Москве, то в Никольском, то в Вологде.
Ведущий 2: В 1965 году вышла в свет книга стихотворений со скромным названием «Лирика».
В те годы вокруг гремела поэзия Евтушенко, Рождественского, Вознесенского, Ахмадулиной. Рубцов не вписывался в это громогласье. Он шел в поэзии своим трудным путем «тихого лирика», считая себя преемником Сергея Есенина. Но уже следующую книгу его стихов «Звезда полей», вышедшую в свет осенью 1967 года заметили, и она принесла ему большую известность.
Звучит песня «Звезда полей» в исполнении В. Чечета
Ведущий 1: В следующем году его наконец-то приняли в Союз писателей и даже выделили комнату в рабочем общежитии в Вологде.
Ведущий 2: В 1969 году Рубцов все же закончил Литературный институт и получил на руки диплом. — «Сегодня у нас не просто защита диплома. Сегодня у нас праздник, — сказал ректор института В. Ф. Пименов. — Мы провожаем в большую литературу не новичка, а уже сложившегося поэта, причем поэта самобытного и талантливого».
В сентябре того же года его зачислили в штат работников газеты «Вологодский комсомолец». И в довершение всего дали однокомнатную квартиру в «хрущёвке» на улице Александра Яшина. Переезжал туда Николай, имея на руках всего лишь потрепанный чемодан и томик Тютчева. Стихи и письма Тютчева были единственной (несмотря на то, что он очень много читал) личной книгой Рубцова. «Сейчас уже ходят легенды, — вспоминает поэт Борис Чулков, у которого в Вологде проживал в свободной комнате Рубцов, — что он, ложась спать, клал ее под подушку. Во всяком случае, остальными книгами, которые ему дарились или попадались, Николай не дорожил и, бывало, оставлял где угодно. Книге же Тютчева, принадлежавшей Рубцову, такая судьба не угрожала».
Ведущий 1: Казалось, что жизнь у поэта постепенно налаживается и впереди его ждут только радости. Ведь сколько он уже натерпелся. Однако...
В 1969 году у Рубцова появилась женщина, которой суждено будет сыграть в его судьбе роковую роль. Звали ее Людмила Дербина. 2 мая 1962 года они встретились в компании в стенах общежития Литературного института. Однако тогда это было всего лишь мимолетное знакомство. Рубцов, носивший пыльный берет и старенькое вытертое пальто, произвел на девушку отталкивающее впечатление. Но уже через четыре года после этого, прочитав книгу его стихов «Звезда полей», Дербина внезапно почувствовала к поэту сильное влечение. К тому времени за ее плечами уже был опыт неудачного замужества, рождение дочери. Зная о том, что и Рубцов в личной жизни тоже не устроен, она вдруг решила познакомиться с ним поближе.
23 июня 1969 года она приехала в Вологду, и здесь вскоре начался их роман. Завершился он тем, что в августе того же года Дербина переехала с дочерью в деревню Троица, в двух километрах от Вологды, и устроилась на работу библиотекарем.
Ведущий 2: Позднее она вспоминала:
«Я хотела сделать его жизнь более-менее человеческой... Хотела упорядочить его быт, внести хоть какой-то уют. Он был поэт, а спал как последний босяк. У него не было ни одной подушки, была одна прожженная простыня, прожженное рваное одеяло. У него не было белья, ел он прямо из кастрюли. Почти всю посуду, которую я привезла, он разбил. Купила я ему как-то куртку, замшевую, на «молнии». Через месяц спрашиваю — где? Он так спокойно: «А-а, подарил, понравилась тут одному».
Все восхищались его стихами, а как человек он был никому не нужен. Его собратья по перу относились к нему снисходительно, даже с насмешкой, уж не говоря о том, что равнодушно. От этого мне еще более было его жаль. Он мне говорил иногда: «Люда, ты знай, что, если между нами будет плохо, они все будут рады...».
Ведущий 1: Отношения Рубцова и Дербиной развивались неровно: они то расходились, то сходились вновь. Их как будто притягивала друг к другу какая-то невидимая сила.
5 января 1971 года после очередной ссоры они помирились и даже решили официально оформить свои отношения. В загсе регистрацию брака назначили на 19 января, а 18-го молодые случайно попали на вечеринку к друзьям Рубцова, которая затем плавно перетекла в дом к Николаю Рубцову. Вот тут-то с ним и случился нелепый приступ ревности к одному из знакомых журналистов, который привел к трагическому исходу.
СКАЗАТЬ КРАТКО. О том, что случилось позднее, Людмила Дербина написала в своей книге «Воспоминания»: "Я замкнулась в себе, гордыня обуяла меня. Я отчужденно, с нарастающим раздражением смотрела на мечущегося Рубцова, слушала его крик, грохот, исходящий от него, и впервые ощущала в себе пустоту. Это была пустота рухнувших надежд.
Какой брак?! С этим пьянчужкой?! Его не может быть!
— Гадина! Что тебе Задумкин?! — кричал Рубцов. — Он всего лишь журналистик, а я поэт! Я поэт! Он уже давно пришел домой, спит со своей женой и о тебе не вспоминает!..
Рубцов допил из стакана остатки вина и швырнул стакан в стену над моей головой. Посыпались осколки на постель и вокруг. Я молча собрала их на совок, встряхнула постель, перевернула подушки...
Рубцова раздражало, что я никак не реагирую на его буйство. Он влепил мне несколько оплеух. Нет, я их ему не простила! Но по-прежнему презрительно молчала. Он все более накалялся. Не зная, как и чем вывести меня из себя, он взял спички и, зажигая их, стал бросать в меня. Я стояла и с ненавистью смотрела на него. Все во мне закипало, в теле поднимался гул, еще немного, и я кинулась бы на него! Но я с трудом выдержала это глумление и опять молча ушла на кухню...
Где-то в четвертом часу я попыталась его уложить спать. Ничего не получилось. Он вырывался, брыкался, пнул меня в грудь... Затем он подбежал ко мне, схватил за руки и потянул к себе в постель. Я вырвалась. Он снова, заламывая мне руки, толкал меня в постель. Я снова вырвалась и стала поспешно надевать чулки, собираясь убегать.
— Я уйду.
— Нет, ты не уйдешь! Ты хочешь меня оставить в унижении, чтобы надо мной все смеялись?! Прежде я раскрою тебе череп!
Он был страшен. Стремительно пробежал к окну, оттуда рванулся в ванную. Я слышала, как он шарит под ванной, ища молоток... Надо бежать! Но я не одета! Однако животный страх кинул меня к двери. Он увидел, мгновенно выпрямился. В одной руке он держал ком белья (взял его из-под ванны). Простыня вдруг развилась и покрыла Рубцова от подбородка до ступней.
Господи, мертвец!« — мелькнуло у меня в сознании. Одно мгновение — и Рубцов кинулся на меня, с силой толкнул обратно в комнату, роняя на пол белье. Теряя равновесие, я схватилась за него, и мы упали. Та страшная сила, которая долго копилась во мне, вдруг вырвалась, словно лава, ринулась, как обвал... Рубцов тянулся ко мне рукой, я перехватила ее своей и сильно укусила. Другой своей рукой, вернее, двумя пальцами правой руки, большим и указательным, стала теребить его за горло. Он крикнул мне: «Люда, прости! Люда, я люблю тебя!» Вероятно, он испугался меня, вернее, той страшной силы, которую сам у меня вызвал, и этот крик был попыткой остановить меня. Вдруг неизвестно отчего рухнул стол, на котором стояли иконы, прислоненные к стене. На них мы ни разу не перекрестились, о чем я сейчас горько сожалею. Все иконы рассыпались по полу вокруг нас. Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот. Отброшенная, я увидела его посиневшее лицо. Испугавшись, вскочила на ноги и остолбенела на месте. Он упал ничком, уткнувшись лицом в то самое белье, которое рассыпалось по полу при нашем падении. Я стояла над ним, приросшая к полу, пораженная шоком. Все это произошло в считанные секунды. Но я не могла еще подумать, что это конец. Теперь я знаю: мои пальцы парализовали сонные артерии, его толчок был агонией. Уткнувшись лицом в белье и не получая доступа воздуха, он задохнулся...
Тихо прикрыв дверь, я спустилась по лестнице и поплелась в милицию. Отделение было совсем рядом, на Советской улице...«
Ведущий: А вот как описал эти же события в своем «Дневнике» Ю. Нагибин: «Когда он, хрипя, лежал на полу, она опомнилась и выбежала на улицу. „Я убила своего мужа!“ — сказала она первому встречному милиционеру. „Идите-ка спать, гражданка, — отозвался блюститель порядка. — Вы сильно выпимши“. — „Я убила своего мужа, поэта Рубцова“, — настаивала женщина. „Добром говорю, спать идите. Не то — в вытрезвитель“. Неизвестно, чем бы все кончилось, но тут случился лейтенант милиции, слышавший имя Рубцова. Когда они пришли, Рубцов не успел остыть. Минут бы на пять раньше — его еще можно было б спасти...»
Ведущий: Критик Владимир Бондаренко назвал мемуары Дербиной «бессмысленными и суетными попытками оправдаться». Акт судмедэкспертизы прямо говорит, что Рубцов был задушен.
С достоверностью так и неизвестно, что же произошло той ночь.
Но ясно одно — погиб замечательный русский поэт.
Ведущий 2: В протоколе о гибели Н. Рубцова зафиксированы икона, пластинка песен Вертинского и 18 бутылок из-под вина.
Вологодский городской суд приговорил Дербину к семи годам лишения свободы за умышленное убийство в ссоре, на почве неприязненных отношений. За несколько месяцев до этого убийства Дербина отдала в набор свой второй (ПРИМ. первый — «Сиверко» — вышел в свет в 1969 г. — авт.) поэтический сборник «Крушина», предисловие к которому написал Н. Рубцов.
Людмила Дербина отсидела пять лет и семь месяцев, после чего ее амнистировали в связи с Международным женским днем. После этого она приехала в Ленинград и устроилась на работу в библиотеку Академии наук. В те же годы она стала работать над книгой «Воспоминания».
Книга увидела свет в 1994 году. И тут же вызвала яростные споры. Одни называли ее «кощунственной», писали, что имя Дербиной проклято навеки, другие давали право этой женщине на покаяние.
Сама Л. Дербина рассказывает:
«Меня немного отпустило только восемнадцать лет спустя — в 89-м, 3 января, на Колин день рождения. Три года до этого епитимью исполняла, наказание за грехи. Раньше все это угнетало, очень тяжело было жить. А снял отец Иринарх епитимью — сразу стало легче, что-то я познала такое, такую истину... Мне и Коля приснился, в его день рождения. Будто ведут меня на расстрел — за то, что его погубила. Идем, сбоку ров глубокий, а на той стороне — группа морячков. Один оборачивается, улыбается, я смотрю — Коля. Вдруг он отделился от этой группы и идет ко мне. У меня сердце замерло. А он перепрыгнул через ров, подошел, приобнял меня. „Вот видишь, — говорю, — меня из-за тебя расстрелять хотят“. А он в ответ с улыбкой: „Знаю...“ А в этом „знаю“ — тут все: и надежда, и утешение, и желание ободрить. Он вернулся к товарищам, а меня ведут дальше, и уже ничего черного, только покой...».
Ведущий 1: Трудно сказать, каким путем пошла бы поэзия Рубцова, если бы поэт не погиб преждевременно. Несмотря на советское воспитание, он тянулся к вечному, доброму, светлому.
Из интервью с писателем Н. М. Коняевым:
— По воспоминаниям современников, Рубцов часто приходил к полуразрушенному храму и там подолгу о чем-то думал. У него есть такие стихотворные строки:
Ведущий 2:
С моста идет дорога в гору.
А на горе — какая грусть!-
Лежат развалины собора,
Как будто спит былая Русь.
Былая Русь! Не в те ли годы
Наш день, как будто у груди,
Был вскормлен образом свободы,
Всегда мелькавшей впереди!
Какая жизнь отликовала,
Отгоревала, отошла!
И все ж я слышу с перевала,
Как веет здесь, чем Русь жила.
Все так же весело и властно
Здесь парни ладят стремена,
По вечерам тепло и ясно,
Как в те былые времена...
«По вечерам»
Ведущий 1: «Это стихотворение не поэтический вымысел, а абсолютно точная фотографическая картина того, что видишь, въезжая в Николу. Во всяком случае, еще некоторое количество лет назад это было так. Действительно, там, на горе стояла арка, оставшаяся от купольной части храма, который в советские времена был превращен в пекарню. Такая „церквопекарня“ получилась. Впечатление не просто ужасающее, оно душераздирающее! Большее глумление над Россией трудно придумать! Поэзия Рубцова — попытка возродить тот разрушенный храм. Когда открываешь книгу его стихов, выстраиваются стены, возносятся купола.
Тема храма, так или иначе, присутствует почти во многих стихотворениях поэта».
Вода недвижнее стекла.
И в глубине ее светло.
И только щука, как стрела
Пронзает водное стекло.
О, вид смиренный и родной!
Березы, избы по буграм
И, отраженный глубиной,
Как сон столетий, божий храм.
О, Русь—великий звездочет!
Как звезд не свергнуть с высоты,
Так век неслышно протечет,
Не тронув этой красоты;
Как будто древний этот вид
Раз навсегда запечатлен
В душе, которая хранит
Всю красоту былых времен...
«Душа хранит»
Ведущий 2: Лирическая муза Рубцова воспевала любовь к «тихой моей родине», где светит звезда полей. Где храм старины удивительной, белоколонный. И где матушка, молча, принесет воды...
Звучит песня «Тихая моя Родина» в исп. трио «Реликт»
Ведущий 1: Образ сельской Родины у Рубцова, начиная со «Звезды полей», окрашен грустью, его душой все чаще «овладевает светлая печаль, как лунный свет овладевает миром», и печаль эта возникает оттого, что поэт ощущает недолговечность, непрочность, зыбкость дорого ему священного покоя. Покой в его стихах неспокойный, он весь затаился в предчувствии грядущих перемен: над «родимым селом» вьются тучи, над «избой в снегах» кружится и стонет вьюга...
Поэт испытывает гнетущее чувство одиночества. И кратковременное веселье, когда изредка на несколько часов приезжают друзья, веселье «с грустными глазами уже вряд ли может что-то изменить». Рядом с образами «тихой родины» у поэта все чаще возникает образ ветра, символизирующий душевную тревогу, жажду странствий, неудовлетворенность, усталость...
С годами о жизни он писал с такой же терпкой грустью, с ощущением скоротечности мира.
Ведущий 2: Жизнь поэта оборвалась рано и трагически, когда ему было всего 35 лет. Николай Рубцов не успел раскрыться во всю силу своего поэтического дара. Писатель Фёдор Абрамов называл его «блистательной надеждой русской поэзии».
Звучит стихотворение «До конца, до тихого креста...»
в исп. Валерия Чечета
Ведущий 1: В Вологодском музее Николая Рубцова хранится завещание поэта, найденное после смерти: «Похороните меня там, где похоронен Батюшков» (ПРИМ. русский поэт Батюшков похоронен в Спасо-Прилуцком монастыре, в пяти верстах от Вологды — авт.)
Похоронен Николай Рубцов в Вологде на Пошехонском кладбище.
Р. S. В 1973 году на могиле Н. Рубцова поставили надгробие — мраморную плиту с барельефом поэта. Внизу выбили надпись: «Россия, Русь! Храни себя, храни!». Строки из стихотворения, где четко прослеживается еще один путь, по которому развивалась его поэзия. Чувство исторического прошлого родины — главная составная часть его мироощущения в целом.
Звучит песня в исп. Кубанского Казачьего хора
«Россия, Русь! Храни себя, храни!».
В 1996 году, к 60-летию поэта, в Вологде открыли мемориальную доску на доме, где он жил и погиб...
Ведущий 2: Лирика Николая Рубцова содействует духовной связи между людьми, настраивает души на волны любви участия.
Его стихи живут в нас, они не устарели, не потеряли свое звучание, а напротив приобрели новый глубокий смысл.
В песнях Рубцова есть обнаженная искренность, душевный надрыв, роднящий их с романсом. Что ни говори, они находили у слушателей мгновенный отклик понимания. За них Рубцова полюбили многие.
Лирический мир, созданный поэтом, задевает самые тонкие струны человеческой души и открываются тайны мироздания, скрытые от современного человека в вечной спешке и суете.
Ведущий 1:
В минуты музыки печальной
Я представляю желтый плес,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берез,
И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей...
Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.
Но все равно в жилищах зыбких —
Попробуй их останови!—
Перекликаясь, плачут скрипки
О желтом плесе, о любви.
И все равно под небом низким
Я вижу явственно, до слез,
И желтый плес, и голос близкий,
И шум порывистых берез.
Как будто вечен час прощальный,
Как будто время ни при чем...
В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чем.
«В минуту музыки печальной»
[1]ВИЗИРЩИК — матрос-специалист, обслуживающий различные оптические приборы (визиры, дальномеры и др.)https://vk. com/event129924531
Комментариев нет:
Отправить комментарий